Интервью Евгения Моряка Курданова: "В юности я мечтал подраться в Америке"

— Ваш бой с Пулемётчиком разделил кулачку на до и после — от уличной возни в песке и до попытки зайти в профспорт с большими гонорарами и стадионными турнирами. Как это было тогда? Ты просто поддержал идею подраться или же нужны были деньги?

— Это было дико, это было непонятно. Конец 2019 года, Данила Регбист решил организовать первый турнир на голых кулаках в России — и это звучало настолько дико… это что-то было необъятное и непонятное ни для кого. То есть бои на голых кулаках, то есть бокс без перчаток.

— Для боксёров это был треш, да?

— Это был вообще треш для любого человека, потому что нигде не было: ни по телевизору, ни в интернете. Никто не знал, что есть бои.

— Как на тебя вышли?

— Я участвовал в проекте по ММА на ютуб-канале. И Даня Регбист меня заметил. И написал за 10 дней до турнира — предложил Зелимхана Пулемётчика и 25 тысяч за бой. Тогда не было индустрии, 25 тысяч показались нормальными деньгами, но я не сразу согласился, потому что не понял, что это. И ничего ему не ответил. А потом, через несколько дней, когда остаётся меньше недели до боя, он пишет: Женя ты будешь драться или нет, потому что нужно найти пару Зелимхану. Зелимхан выглядел как нокаутер, его знали со стрелки, он выглядел устрашающе, и я ему пишу: сейчас Новый год, я в фитнес-клубе работаю, лицо мне разобьют, как я буду. Короче, 25 тысяч маленький гонорар, и Даня поднял до 50 за этот бой. Я согласился. А дальше — уже история.

— У тебя база бокс, почему не сложилось с профессиональной карьерой боксёра?

— Я в 21 год бросил бокс.

— Почему?

— Я в Крыму жил и тренировался тогда, но надо было деньги зарабатывать, каких-то перспектив не было, чтобы перейти в профессионалы. У нас в Крыму нету профессионального бокса.

— После Пулемётчика начали замечать, не пожалел ли ты, что потом случилась клоунада в виде "Битвы за хайп", "Хардкора", танцев с Марифом Пираевым. Почему не воспользовался этим как трамплином в профессиональный спорт?

— Я провёл на кулаках 4 боя за год. Все выиграл и подписал контракт с американской лигой.

— Как поступило предложение? Вы сами связались с ними?

— Я это понял в 2020 году, летом. Раз я решил этим заниматься, надо попробовать выйти на американскую организацию, почему мне не попробовать попасть в эту лигу? Я вышел на них сам, списались, подписали контракт. У нас в России есть такой человек — Артём Харланов. И у меня с ним контракт — он единственный человек, который может подписать бойца в американскую организацию. Знакомимся, подписываемся — и я становлюсь первым.

— Кому написал? Что написал?

— Я лично пообщался с Дэвидом Фельдманом.

— А что ты ему написал?

— Я ему написал, что я самый известный боец на голых кулаках в России и вообще во всех странах бывшего Советского Союза, я должен драться в Барнакле.

— А он что?

— Он мне написал: я тебя знаю, парень, я скоро тебе вышлю контракт (смеёмся) Я подумал, что значит всё, надо ехать.

— Мечта покорить Америку или кулачка в России не так сильно развита в рамках мирового масштаба?

— Я бы хотел сказать, что здесь присутствует нотка мечты, но нет. Я просто мыслил такими шагами: в юности я мечтал подраться в Америке, потом бросил бокс и сейчас у меня так всё сходится, что обо мне знает президент американской лиги, я с ним общаюсь. В детстве смотрел, как наши спортсмены бьются за границей, и себя представлял. И всё, думал только об этом.

— С какими трудностями столкнулся в начале переезда?

— Когда я сюда приехал, то у меня сразу родился ребёнок, сейчас у меня двое детей. И это сложно, потому что мы с супругой одни, без поддержки, а в чужой стране это очень сложно. А что касается взаимоотношений с другими людьми, я переживал, что могут возникнуть конфликты, но нет. Тут обстановка супер, как тут говорится, суперфрендли. Все люди общаются друг с другом уважительно. Но за три года мне не удалось свободно заговорить на английском, хотя я понимаю речь.

— Зато кулаки говорят за тебя.

— Да-да. Это мне не мешает здесь жить, я живу в Лос-Анджелесе.

— А там базовый не армянский?

— Здесь есть армянский город Глиндейл. Сюда приезжаешь, и слышишь армянскую речь.

— Многие спрашивают, почему всё-таки так мало боёв? Лига оттягивает или соперников нет? Отказы, может?

— У меня был отказ от соперника. Я редко дерусь, потому что есть небольшие сложности жизни в эмиграции. Приходится и работать, адаптироваться к жизни, маленькие дети.

— Чем-то ещё занимаешься помимо боёв?

— Работаю.

— А где?

— Тренирую ребят. Это коммерческий формат тренировок — групповые и персональные. Люди занимаются по фану, ходят на тренировки.

— Помогает финансово семью содержать? Секрет, сколько зарабатываешь?

— Да, конечно. 3,5–4 тысячи долларов в месяц можно заработать.

— И всё-таки какие планы дальше?

— Я планирую в этом году. Главное — без травм. Я готов, я в форме, в январе выиграл бой, в любой момент сейчас, в любой день готов подраться. Есть предварительные даты, но мы ждём контракт.

— В этом году?

— Да, надеюсь, что я проведу ещё 2 боя.

— Пока мысли вернуться в Россию нету?

— Я поехал за результатом и хочу довести дело до конца.

— Пояс?

— Да, я хочу привезти пояс в Россию.

— А сколько нужно боёв?

— В последнем бою я выиграл 5-й номер рейтинга — чисто математически я уже через один бой могу драться за пояс.

— Первый бой — поражение, второй бой — тяжёлая травма (разрыв бицепса), пошатнули? Не было мыслей бросить всё и опустить руки?

— Когда дома после операции находился, у меня был тяжёлый месяц, было много времени подумать над жизнью. И одна из таких ключевых мыслей: я ещё попытку сделаю, если ещё раз не получится, я Бога попросил, у меня есть ещё азарт, я хочу провести бой. Но если и в третий раз у меня не выйдет, я брошу всё это. И я вышел налегке и выиграл. Посмотрим, как будет идти, но самое лёгкое — просто руки опустить. Я отступать не планирую.

— Моряк начинал с гонораров в 25 тысяч, сейчас до каких гонораров дошли в Америке?

— За последний бой в Москве в 2022 году я заработал 50 тысяч долларов. Это реванш с Марифом Пираевым. А сейчас пока у меня так…действующий контракт.

— Пик был в Москве?

— Один из самых больших гонораров.

— Как тебе кулачка в России?

— Вдохновляют масштабы, я очень рад, что есть конкуренция между лигами и всё, что начиналось с подпольных боёв. А я по-другому не могу назвать, наш первый турнир Даня Регбист организовал на подземной парковке в Москва-Сити. Ещё раз — бой прошёл на подземной парковке в Москва-Сити. Насколько это эпично. Сейчас эта история привычная. Много турниров, много боёв, много организаций. Я очень рад, что это произошло. Мы с Зелимханом заложили крепкий фундамент на развитие этой индустрии, которая открывает дорогу в жизнь спортсменам. Я безумно горжусь теми, кто к этому имеет отношение.

— Ты сейчас в "Барнакле", на короткой ноге со всеми. Кого-то советовал из наших бойцов? Может, кого показывал?

— Влад Туйнов, которого подписал мой менеджер. Я скидывал в переписке с организацией страницу Влада и нарезки его боёв.

— Я помню, ты приезжал в подмосковный Ногинск, жил у нашего общего знакомого, тренировался. Какой был период? Я так понимаю, без боёв…

— Да, это же был карантин, финансовые трудности.

— Думал тогда, что первым уедешь в США? Как справился?

— Нет, не думал. Как справился — спорт, тренировки, общение, дружба. Кстати, когда у меня здесь оторвался бицепс, моя травма, мне здесь наши соотечественники помогли деньгами в этот период без всяких долговых обязательств.

— А операция?

— Операция по страховке была, которую выдал "Барнакл".

— Дорого?

— А соотечественники просто поддержали?

— Они понимают просто, что, когда ты сидишь дома и не можешь работать, это удар по финансам сразу. Тебе нужно кормить семью.

— Какой суммой помогли?

— Тысяч 15 дали, плюс-минус жизнь на три месяца закрыли.

— Тебе 30, пик, думал над занятием на спортивной пенсии?

— Я хочу свой зал спортивный боксёрский тренажёрный. И я хочу заниматься менеджерством, помогать бойцам, организовывать бои и сборы. Я эту кухню знаю.

— Существует всё-таки в Америке ощущение, что ты никому не нужен?

— Меня все узнают из русскоговорящих. Ощущение "ты никому здесь не нужен", конечно, есть — здесь такой ритм жизни, сложно построить взаимоотношения с людьми, потому что все заняты, работают. Америка — сложная, сам Лос-Анджелес — сложный город. Но то, что ты здесь живёшь и никому не нужен, факт. Им хватает своих проблем.

— Мотивация скорее?

— Конечно!