Дмитрий Петровский: жизнь в Берлине, возвращение в Россию и разработка систем РЭБ

Гостем подкаста "Не выходя из комнаты" стал писатель, публицист и сценарист Дмитрий Петровский. Он также известен как разработчик станций радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Дмитрий прожил большую часть сознательной жизни в Европе, в частности в Берлине, после чего вернулся в Россию. За свою карьеру он написал два романа и несколько сценариев к популярным российским сериалам.

Ведущие подкаста — Сергей Изотов и Иван Орлов-Смородин — обсудили с гостем его жизнь в Германии, причины переезда, эволюцию политических взглядов, литературное творчество и опыт работы в зоне специальной военной операции. Петровский поделился воспоминаниями о Берлине 2000-х, рассказал о русской диаспоре и о том, как события 2014 года повлияли на его решение вернуться на родину.

Особое внимание в беседе было уделено его переходу от гуманитарной сферы к технической — созданию систем для борьбы с дронами. Дмитрий рассказал, как его инженерное образование и опыт, полученный в зоне боевых действий, привели к разработке станции РЭБ "Ольга", названной в честь его супруги.

Дмитрий Петровский переехал в Германию в 2002 году, а вернулся в Россию в 2018-м. Его всегда тянуло в Берлин, который в начале 2000-х годов всё ещё хранил энергию, возникшую после падения Берлинской стены. Город представлял собой огромное свободное пространство, особенно в восточной части, где было много пустующих и дешёвых квартир.

Эта атмосфера привлекала творческих людей — художников, писателей и композиторов, которые стремились создать новое пространство для культурной борьбы. Петровский, которому тогда было 17-18 лет, был очарован этим "движем" и решил, что хочет здесь жить. Чтобы остаться в Берлине, он поступил на музыковедение и заявил в своём петербургском университете, что планирует писать научную работу по роману Томаса Манна "Доктор Фаустус".

В итоге, осознав непрактичность профессии музыковеда, он нашёл компромисс между своими гуманитарными и техническими интересами, поступив в Институт аудиоинженеров, который успешно окончил. Дмитрий Петровский вспоминает, что именно эта энергия свободы и возможность творить без ограничений стали главной причиной его переезда в Берлин.

Переехав в Берлин, Дмитрий Петровский столкнулся с большой русской общиной, которая всегда была значительной в этом городе. Он признаётся, что долгое время сознательно пытался дистанцироваться от этой среды. Ему казалось странным переезжать в другую страну только для того, чтобы воссоздать там уменьшенную и более провинциальную версию своей родины.

Петровский отмечает, что эмигранты часто "возят с собой год, из которого они уехали", сохраняя привычки и фетиши своего времени, будь то мебель под "морёный дуб" из 80-х или страсть к "Мерседесам" из 90-х. Он стремился интегрироваться в немецкое общество и жить так, как коренные жители. Однако сделать это было сложно, поскольку в Берлине было мало работы для начинающего специалиста без уникальных навыков, кроме владения русским языком.

Именно язык в конечном счете и "прибил" его к русской тусовке. Петровский с неохотой пришёл в эту среду, какое-то время работал в русскоязычной газете и постоянно вспоминал фразу Эдуарда Лимонова — "беги отсюда немедленно, если ты хочешь вообще что-то сделать в жизни".

Основу русскоязычной диаспоры в Германии в то время составляли так называемые "казахские немцы" — этнические немцы из стран бывшего СССР, которым Германия предоставляла гражданство. Многие из них, даже имея немецкие имена и фамилии, не говорили по-немецки и не имели отношения к немецкой культуре. Это создавало замкнутый пузырь, внутри которого можно было существовать, не зная немецкого языка: были русские магазины, пресса и даже этнические бизнесы вроде казино или небольших пансионов.

Дмитрий Петровский рассказал, что в то время политические взгляды внутри диаспоры не были так поляризованы, как сейчас. Существовали конкурирующие русскоязычные газеты с разным политическим уклоном, от либерального до умеренного. При этом, по его словам, в каждой газете обязательно была ставка "штатного русофоба" — журналиста, который писал колонки о том, как всё плохо в России. В одной из таких газет даже работал Виктор Шендерович*.

Петровский объясняет этот феномен потребностью эмигранта постоянно убеждать себя в правильности своего выбора. Ему нужно было "заколдовывать себя и пространство вокруг", находя подтверждения тому, что он поступил верно, уехав из страны. Эти материалы помогали поддерживать иллюзию, что жизнь на чужбине лучше, чем на родине.

Дмитрий Петровский поделился своим критическим отношением к системе социального государства в Германии, которая, по его мнению, приводила к деградации многих переселенцев. Он вспоминает, как его раздражала эта система, которую один его знакомый немец описывал так: "Германия — это социальное государство. Это значит, что когда ты не работаешь, ты получаешь деньги, когда работаешь, ты перестаёшь их получать".

Любой легально находящийся в стране человек имел право на прожиточный минимум, жильё и удовлетворение базовых нужд. С одной стороны, это очень гуманная система, но у неё есть и обратная сторона: люди, "присаживаясь" на социальные выплаты, часто уже не могут с них слезть, что ведёт к постепенной деградации. Многие переселенцы, получив пособие, прекращали искать работу и находили нелегальные способы заработка внутри диаспоры, что лишь усугубляло ситуацию.

Петровский признался, что его всегда ужасал этот путь деградации. Вероятно, именно это отношение он и пытался выразить в одной из своих статей, где, возможно, предлагал лишить русских переселенцев социальных пособий, чтобы спровоцировать дискуссию и высказать свою позицию.

Дмитрий Петровский рассказал, что вырос в интеллигентной либеральной среде, где определённые взгляды были базовыми установками: "патриотизм — последнее прибежище негодяя", а Россия — "безнадёжно отсталая страна". В молодости он не подвергал эти тезисы критическому осмыслению. Однако в Германии его взгляды начали меняться, так как там либеральные "прошивки" в академической и студенческой среде были ещё более системными и не подлежали сомнению.

Это единомыслие казалось ему скучным, и самыми интересными собеседниками становились люди, которые говорили "поперёк" мейнстрима. Изначально Петровский спорил с ними, но со временем понял, что его оппоненты часто оказывались умнее и образованнее, что зародило в нём сомнения. Окончательно его взгляды оформились в 2014 году после событий в Крыму.

Петровский вспоминает, что присоединение Крыма вызвало у него "момент абсолютного восторга" и ощущение, что его страна творит историю. Одновременно он увидел "лютую несправедливость" в западной прессе по отношению к России. Этот диссонанс между личными ощущениями и реакцией окружающего мира укрепил его в новых убеждениях.

Важным поворотным моментом для Дмитрия Петровского стало решение зарабатывать только словом. На тот момент он работал звукоинженером на немецком телевидении, имел стабильный доход и комфортные условия. Однако он осознал, что является лишь средним специалистом, и если его место займет кто-то другой, ничего не изменится. Литературное творчество давало больше шансов создать что-то уникальное, пусть даже "по-своему плохое".

Чтобы освободить время и мозг для творчества, он уволился и стал работать на "отстойных работах", не требующих умственного напряжения: ночным портье и охранником в игровом салоне. Работа в игровом салоне оказалась лучшим местом для писательства: он приносил с собой ноутбук, писал книги и сценарии, наблюдая за человеческими драмами.

Когда его тексты начали приносить доход, Петровский полностью перешёл на богемный образ жизни: целыми днями сидел в кафе и писал. В какой-то момент он осознал, что живёт в Германии "как в гостинице": пишет для России, получает деньги на русскую карту и никак не связан с жизнью страны, в которой находится. Это ощущение нечестности и понимание, что Берлин изменился, стали одними из причин его возвращения.

Дмитрий Петровский рассказал о росте правых настроений в Германии, который был спровоцирован миграционным кризисом 2015 года. Этот период стал для него столкновением с "пропагандой и адским лицемерием". Он посещал демонстрации против мигрантского насилия, например, в Хемнице, где местные рабочие вышли на улицы после убийства, совершённого мигрантами.

По его словам, немецкая пресса изображала эти протесты как марши неонацистов, хотя на самом деле это были обычные люди, возмущённые происходящим. Петровский был поражён тем, как СМИ манипулировали информацией, фокусируясь на небольшой группе бритоголовых и игнорируя тысячи обычных граждан. Этот опыт воочию показал ему, как работают медиа, и произвёл гнетущее впечатление.

Он также отметил, что на этих протестах всегда присутствовала съёмочная группа Ruptly, которая давала честную и неплохую картинку событий. По его словам, некоторые немцы действительно смотрели российские каналы и даже выражали поддержку Владимиру Путину, говоря, что хотели бы видеть его на месте Ангелы Меркель.

Обсуждая состояние современной русской литературы, Дмитрий Петровский отметил, что на Западе для неё существует определенная ниша — это ниша "макабра", чернухи и рассказов о том, "как всё плохо" в России. По его словам, западный обыватель читает такие книги, чтобы ужаснуться и подумать: "Блин, а у нас не так-то всё и плохо". Это объясняет популярность авторов условной "петрушевской" школы.

Он привёл в пример диалог со своим немецким литературным агентом, который отказался продвигать его роман "Дорогая, я дома". Агент признал, что книга отличная, но он не найдёт аргументов, чтобы продать немецкому читателю книгу русского писателя, который пишет, как они живут в Европе. С другой стороны, существовал феномен Владимира Каминера — русскоязычного писателя, который был популярен в Германии, потому что писал на немецком языке о "русскости", по сути, являясь немецким автором.

Петровский считает, что одной из причин отсутствия новых громких имён в русской литературе на мировой арене стало то, что в 90-е Россия шла по культурному пути, который до неё уже прошли другие. Искусство, по его мнению, — это "ледокол", открывающий новые территории, а следование в "кильватере" мировой культуры не способствует лидерству.

Дмитрий Петровский рассказал, что оказался в Донецкой народной республике 24 февраля 2022 года почти случайно. Работая в издании Mash, он узнал, что на Донбассе "что-то происходит", и вызвался поехать туда корреспондентом. Пересёк границу он уже утром 24 февраля и сразу окунулся в атмосферу исторических событий.

Во время одной из командировок он попал в первое на тот момент подразделение радиоэлектронной борьбы (РЭБ), которым командовал Игорь Мангушев (позывной "Берег"). Петровский, имея образование аудиоинженера, внезапно понял, что разбирается в принципах работы противодроновых систем, так как радиоволны и звуковые волны имеют схожую природу. Мангушев загорелся идеей и попросил его создать несколько устройств, которые существовали тогда только в его воображении.

Так началась работа над системой, которую Дмитрий видел как своё "подношение войне". Изначально это была простая антенна обнаружения, но со временем проект разросся в сложную сетевую систему, способную не только обнаруживать, но и подавлять дроны, а также пеленговать терминалы Starlink. Проект получил название "Ольга" в честь супруги Дмитрия.

Дмитрий Петровский поделился своими впечатлениями от поездок на новые территории. В ДНР в 2022 году он ощущал "воздух свободы" и освобождение от многих условностей цивилизации, хотя и признаёт, что для местных жителей, уставших от войны, эти ощущения могли быть иными. Его поразила стойкость людей, например, бабушки, которая с 2014 года жила в бомбоубежище, потому что это её земля, и говорила, что ей "нормально".

Херсонская и Запорожская области, по его мнению, — это "наш юг", который имеет огромный потенциал стать процветающим курортным регионом. Петровский считает, что вопреки расхожему мнению, люди на новых территориях быстро адаптируются к новой реальности, поскольку "жизнь диктует свои условия". Самый экстремальный опыт он получил в Мариуполе сразу после его освобождения, когда казалось, что жизнь туда не вернётся никогда. Однако город начал возрождаться буквально на его глазах.

Говоря о будущем примирении народов, Дмитрий Петровский отметил, что, с одной стороны, у русских и украинцев есть все предпосылки для этого, как минимум общий язык. С другой стороны, именно близкие народы часто воюют наиболее жестоко, потому что им приходится доказывать свою "отдельность". Тем не менее, он убеждён, что примирение неизбежно произойдёт, так как происходящее сейчас — лишь очень короткий эпизод в общей истории.

* признан иноагентом в РФ.