Сегодня в России вспоминают жертв политических репрессий. Их истории порой — настоящие сценарии для драматического сериала. Так произошло и у семьи Семёновых из Благовещенска.
Каждое 30 октября в России вспоминают жертв политических репрессий. Трудно найти семью, которую не коснулась кровавая чистка 30–40-х годов. Спустя десятки лет многие ищут и находят в архивах уголовные дела, чтобы узнать чуточку больше о судьбе своих предков — за что осудили, на сколько, где были похоронены.
Сегодня мы расскажем вам историю супругов из Приамурья, чьи чувства не смог убить даже ГУЛАГ.
Побег в Китай, безотцовщина, чекисты
О том, что её дедушку Георгия Семёнова арестовали в 1937-м по доносу, благовещенка Ольга Овчаренко узнала из семейных рассказов — якобы он, выпив, пел с приятелем казацкие песни. За это получил 10 лет лагерей. Уже в наше время девушка достала в архивах ФСБ его полное дело — с протоколами допросов и приговором. Даже в НКВД он никогда не отказывался от своего происхождения.
Отец его до революции жил в Благовещенске — имел свое хозяйство, занимался контрабандой в Китай. В 1917-м случился переворот — он сбежал в Поднебесную, где пробыл семь лет. А когда решил вернуться на родину, был убит односельчанами. За что — неизвестно.
Георгий остался без папы. Поменял много профессий — трудился на рыбопромысле в Хабаровском крае, заведовал магазинами (тогда и был осуждён за растрату). Когда исполнилось 18, женился на Марии. Семью можно было назвать зажиточной — три лошади, две коровы, один батрак. К 1937-му у них появилось трое детей — младшему, отцу Ольги, было всего 10 дней, когда за Георгием и его тестем пришли чекисты. Не забрали — мужчины косили сено на владимирских лугах. Вскоре сотрудники НКВД пришли вновь — опять никого кроме жены в доме не застали. Тогда они поставили вопрос ребром — либо она идёт за отцом и супругом сама, либо они заберут её и ребятишек.
"Совецкая власть еще заплатит"
Отца Марии отпустили через год, супруга нет. В сухих, полуграмотных протоколах допросов говорится, что парень признался: вместе со своим родственником осуждал "совецкую" (именно через "ц") власть — обвинял в раскулачивании и верил, что придёт время и большевики за всё ответят. Связь с другими "заговорщиками" отрицал.
Следствие шло три месяца: тройка УНКВД осудила 24-летнего казака на 10 лет лагерей как "активного члена контрреволюционной повстанческой организации и контрабандиста".
Жизнь с чистого листа и неожиданное возвращение
Спустя пару лет Марии сказали, что муж сбежал из Тайшетлага и ждёт её в маленьком сибирском городке на вокзале. Девушка тотчас собрала вещи, взяла в охапку двух дочерей, сына и помчалась к любимому. Несколько месяцев она жила на вокзале — работала в буфете и ждала встречи. Но он не пришёл — может, даже и не был там никогда.
Маша вернулась в Благовещенск. Вскоре снова вышла замуж и родила ещё двоих. Новый супруг был человеком благородным — не побоялся взять женщину с тремя ребятишками, да ещё и усыновил их. Но прошлое жены долго давало о себе знать. По словам Ольги, чекисты не раз вызывали его на допрос — избивали, пытаясь узнать, не приходил ли к ним домой беглый казак.
Прошли годы, жизнь у многодетной семьи налаживалась. И вот однажды — в 1950-х — к ним во двор зашёл старик и попросил у Марии стакан воды. Она пошла в дом, как вдруг сердце забилось сильнее — выбежала обратно, но никого уже не застала. А спустя несколько дней нашла клочок бумаги. В ней её, как оказалось, живой муж Георгий написал, что хотел вернуться, но увидел нового мужа и детей — решил уйти, чтобы не рушить их счастье.
Записка была уничтожена, а вот любовь к амурскому казаку осталась в сердце навсегда — ни репрессии, ни война не смогли её заглушить. Что случилось с дедушкой дальше, Ольга ещё не узнала — будет искать.
В годы репрессий больше 100 тысяч жителей Амурской области были арестованы и отправлены в лагеря.
