Москва. Федеральный

Как пьют писатели

Если вы думаете, что выпили в новогодние каникулы слишком много, то зря вы так думаете. Слишком много выпить невозможно, особенно если вы — писатель. Из всей творческой братии именно они славятся своим особым пристрастием к выпивке. Американский психиатр Дональд Гудвин как-то даже задался вопросом: «Может быть, у литературного дара и алкоголизма одни и те же корни?« А когда его попросили описать типичного алкаша, то он, не задумываясь, ответил: «Американец, писатель, лауреат Нобелевской премии«

12 января родился Джон Гриффит Чейни, больше известный как Джек Лондон. Золотоискатель и покоритель Аляски, социалист, романтик и — депрессивный запойный алкоголик. Пить Джек Лондон, по его собственному утверждению, начал уже в детстве. «Я в первый раз напился пьяным пяти лет от роду… Я зарылся лицом в пену и стал лакать жидкость, находящуюся под нею; она оказалась совсем невкусною, но я всё же продолжал пить. Ведь недаром же пили её взрослые!« — писал он в автобиографической повести «Джон Ячменное Зерно«

В этой книге Лондон предельно честно описывает все свои попойки, разудалые гулянки с корешами-матросами в юности и любовь к виски в зрелом возрасте. Книга шокировала публику, обожавшую симпатягу Джека, в первую очередь исповедью о том, что в борьбе с алкоголем он проиграл.

 Запои, работа на износ, статьи для низкопробных журналов, которые самый высокооплачиваемый писатель в мире строчил ради строительства собственного ранчо, и пожар в доме — всё это повергло классика в жуткую депрессию, из которой он так и не смог вылезти. 

Лишь старый друг был рядом в это сложное время. Когда доза достигла литра виски в день и уже почти не помогала от душевной боли, Джек добавил к вискарику морфий. Было хорошо, но недолго. 22 ноября 1916 года, в 40 лет, автор жизнеутверждающих повестей умер в собственной спальне среди бутылок односолодового и пустых ампул.

Любитель поэтов Байрона и Китса, основоположник готического рассказа Эдгар По тоже всю жизнь алкогольничал. Как многие, литератор начал пить в универе. 
Особой популярностью у американских студентов тогда пользовался Peach and honey («Персик и мёд«) — крепкий и сладкий коктейль из фруктов и «крепкача« (как правило, бренди) с добавлением мёда и льда. Впрочем, надо признать, что во время учёбы По пил ещё умеренно.

Алкоголиком он стал позже, когда отчим перестал присылать денежки. Автор готических ужастиков был, как и положено, очень впечатлительным и психически нестабильным человеком, поэтому жизненные трудности воспринимал без особого стоицизма. Неурядицы приводили его к нервным срывам, а нервные срывы — к выпивке, устойчивость к которой у Эдгара По была так себе. 

Майн Рид писал о нём так: «Единственный бокал шампанского оказывал на него такое сильное воздействие, что он едва ли мог контролировать собственные поступки«.

Смерть жены Вирджинии, его двоюродной сестры, на которой По женился, когда ей было 13 лет, лишь усугубила его привычку напиваться. 

Пил писатель совершенно по-варварски, не смакуя, а безобразно ужираясь в попытках убежать от проблем, от реальности и от душевной боли. 

Умер Эдгар По примерно так же, как и Джек Лондон. Точные причины смерти до сих пор не установлены, но писателя нашли вдупель пьяного в канаве, через несколько дней у него началась белая горячка, после чего он и скончался. 





Старина Хэм был, пожалуй, одним из самых известных пишущих алкоголиков. Сам он любил утверждать, что «пьющий писатель — хороший писатель«.  Жил Хемингуэй сильно повеселее Эдгара По, но пил столько же. Не умереть под забором ему помогали прекрасная физика и лошадиное здоровье. Хэм квасил по-свински, но утверждал, что «пьёт умеренно«


Часто считается, что любимым напитком Хемингуэя был мохито, который он попробовал на Кубе и влюбился. Версия красивая, и, будучи на Кубе, Хемингуэй однозначно его пробовал, но вот последующее пристрастие — это всего лишь байка, растиражированная гаванским баром La Bodeguita del Medio. На деле писатель был диабетиком, поэтому пил в основном сухие напитки. 
 


«Два стакана виски с содовой утром, французское вино за обедом, ближе к вечеру несколько бутылок виски с компанией, а на ужин кьянти, литра так четыре-пять«. Все напитки Эрнест пил ледяными: сухой мартини должен был быть «таким холодным, чтобы его невозможно было держать в руках, потому что он прилипает к пальцам».



Алкоголь не убил супермачо и здоровяка Хэма напрямую, но всё равно сделал своё дело — довёл до депрессии, паранойи и самоубийства: он застрелился из любимого ружья. 

Восторженный «певец века джаза« и автор «Великого Гэтсби« писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд пил так же, как и писал, — виртуозно, много и очень разнообразно. А ещё так, что даже его кореш-алкаш Хемингуэй не выдерживал темпа. 

«Скотт впервые пил вино прямо из горлышка, а потому испытывал радостное возбуждение — как молодой человек, когда знакомится с жизнью притонов, или как девушка, которая впервые решилась искупаться без купального костюма«. 



Литературное наследие Фицджеральда невелико, так как писал он только в трезвом виде, а значит — очень редко. 
В эпоху джаза и «ревущих двадцатых« алкоголизм был приметой времени — так же, как ЛСД и трава в 60-е. А Фицджеральд был одним из законодателей моды тех лет. Пить он начал рано: отец Скотта был запойным алкоголиком, мать — городской сумасшедшей. Стоит ли удивляться, что женился блестящий офицер и модный писатель тоже на шизофреничке с безумной страстью к кутежу. 

Скотт и Зельда стали Сидом и Нэнси своего времени: они гуляли, разбрасываясь деньгами направо и налево. «Скотт разделся практически догола на спектакле «Скандалы«, «Зельда купалась в фонтане«, «Скотт сбил с ног полицейского« — это лишь часть их пьяных выходок. 


Любимым напитком Фицджеральда был джин — наивный писатель считал, что из всех напитков этот не пахнет и не ощущается в дыхании. 
Конец истории Фицджеральда тоже печален: его обожаемая жена Зельда скончалась в психиатрической клинике, а сам он напрочь разочаровался в американской мечте и после смерти Зельды спился совсем, сам сочинив для себя эпитафию: «Я был пьян многие годы, а потом умер«.



 

Автор самого сложночитаемого романа столетия «Улисс« постмодернист Джеймс Джойс был интеллигентным мужчиной в очках, о котором с виду никогда не скажешь, что он настоящий король писателей-развратников и алкоголиков. Отец «полоумного ирландца« напивался четыре раза в неделю и быстро потерял работу, а хрупкий юноша в 14 лет и сам увлёкся выпивкой и девицами низкой социальной ответственности. 

Он освоил английскую и итальянскую литературу в иезуитском колледже, овладел большим количеством иностранных языков, писал эссе и статьи — и постоянно сидел в кабаках. Окончив колледж, юный Джеймс решает, что хочет обучаться медицине, и уезжает во Францию, где абсент льётся рекой.

Примерно в это же время писатель получает известие о болезни матери и едет домой. Сидя у её кровати и наблюдая её медленное угасание, Джойс впадает в депрессию и пьёт до бесчувствия. Именно тогда он встречает на улице Йейтса-старшего (отца поэта) и подходит к нему с просьбой: «Одолжите два шиллинга«. Йейтс-старший отвечает: «Во-первых, у меня нет денег, во-вторых, вы их пропьёте«. 



Позже Джойс женится на своей горничной Норе и будет писать ей письма, полные любви и одновременно ставшие чистейшим образцом понятия «жёсткое порно«. Чем занималась в спальне эта парочка, неловко описывать даже в нынешние времена.  Но и такие изыски не смогут отвлечь его от главного — и обожаемая жена будет терпеть его многодневные  запои с моряками в Триесте. Первые главы «Улисса«, опубликованные в США, попадают под подозрение в порнографии, и со злости Джойс снова едет в Париж глушить тоску «зелёной феей« — вместе с Эзрой Паундом и Хемингуэем. 

 


Когда у дочери Джойса Лючии обнаружат шизофрению, он откажется верить в диагноз — и опять прибегнет к привычному утешению. Перенеся 11 операций на глаза и почти ослепнув, Джеймс Джойс не перестаёт писать. И пить. 

В Швейцарии он попадает в больницу с язвой желудка и умирает от осложнений после операции. Правда, есть подозрение, что Джойс умер от нейросифилиса, подхваченного ещё в молодости во время пьяных угаров с девицами. 

Денди, эстет, драматург, поэт и писатель Оскар Уайльд любил две вещи — абсент и шампанское, такое же искристое, как его личность. Уайльд считал, что игристое вино вносит в его жизнь лёгкость и яркость, а абсент показывает ему жизнь без прикрас. «После первого стакана ты видишь вещи такими, какими тебе хочется, чтобы они были. После второго ты видишь их такими, какими они и не были. Наконец, ты видишь их такими, какие они на самом деле, и это очень страшно«.



Тем не менее игристое Уайльд любил больше — по его же словам, к абсенту ему пришлось привыкать, потому что этот напиток просто подходил к его стилю жизни, распаляя фантазию, чувственность и эротизм. Одним из символов литературной группы Уайльда стала зелёная — в цвет абсента — гвоздика. 



Шипучка же составляла эстетскую компанию великому писателю до конца жизни. Страдая от острых болей при менингите, Уайльд готовил себе смесь из опиума, хлорала и шампанского.

Поэт и провокатор умер в изгнании во Франции. Перед смертью он скажет: «Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия«.

Французский поэт 
Шарль Бодлер боготворил своего коллегу-алкаша, о котором мы уже писали выше, — Эдгара По, видя в нём родственную душу. Видимо, и в отношении выпивки тоже. Но, в отличие от мрачного По, Шарль пил так же, как и писал, — с шиком, по-декадентски. 

Париж научил Бодлера двум порокам, впоследствии втянувшим его в дикие долги, — абсенту и опиуму. В стихах поэт обычно всякий крепкий напиток величал вином, не называя любимой выпивки по имени. 



В книге Жюля Берто «Бульвар« есть такая сцена: Бодлер торопливо входит в Cafe de Madrid, садится за столик, отодвигает графин с водой, говоря при этом: «Вид воды мне противен«, — а затем «невозмутимо и отрешённо« выпивает три абсента.



Бодлер любил повторять, что алкоголь «дарит жизни радостный окрас и освещает тёмные закоулки бытия«.

 Под конец жизни поэт получает психозы, боится безумия и пытается бросить выпивку и наркотики, впрочем, без особого успеха. Умирает от сифилиса, то ли подхваченного от возлюбленной — Жанны Дюваль, то ли ставшего результатом оргий в парижских кабаках. 

Ли Бо — самый одиозный алкоголик Китая и самый жизнерадостный пациент в нашем списке. Его стихи пронизаны любовью к вину, красоте и женщинам. 

Начнём с того, что Ли был безработным, а точнее, просто странствующим поэтом. В молодости он окопался в даосском монастыре, пытаясь просветлиться. Китайские монастыри тех времён сильно отличались от христианских, в них после духовных практик позволялось подкрепляться выпивкой, волшебными грибами и общением с прелестными дамами. Поэтому от даосов Ли Бо вернулся уже с привычкой регулярно напиваться — но нисколько от этого не страдал.

 



Отказавшись от службы, он уехал в горы и собрал там шесть единомышленников — «Шесть воспаривших у ручья в бамбуковой роще« (или «Шестеро беспечных из бамбуковой долины«). Компания проводила время в философских разговорах — конечно же, за вином. Позже их стало восемь — «Восемь пьяных бессмертных« (или «Восемь винных сяней«).


Мне говорили, что вино

Святые пили без конца,

Что чарка крепкого вина

Была отрадой мудреца.


Помимо даосских практик поэт увлёкся шаманизмом и алхимией. Некоторые травяные сборы и волшебные грибы вводили его в транс и помогали в стихосложении. Изучая алхимию, Ли Бо пристрастился к производству дистиллятов, настоек и собственного винишка. 

Также в биографии поэта есть эпизод официальной работы, и не где-нибудь, а при дворе императора, откуда он был с треском уволен. Почему? Да потому что был мертвецки пьян и не явился к правителю, когда был нужен. 



В Чанъане на рынках знают его

Владельцы всех кабаков.

Сын Неба его пригласил к себе —

Он на ноги встать не смог.



Считается, что Ли Бо утонул в реке Гуси, притоке Янцзы, вывалившись пьяным из лодки, когда пытался поймать отражение луны в воде. Достойная смерть великого поэта.