Научный сотрудник отдела Ближнего и Постсоветского Востока ИНИОН РАН и большой друг редакции Mash Room Василий Останин-Головня рассуждает о причинах и масштабах заново разгоревшегося конфликта.
В среду, 27 ноября, пользующаяся поддержкой Турции и США «Свободная сирийская армия» (ССА) при поддержке радикальных исламистов из «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) и ряда других запрещённых в России группировок начали наступление на крупнейший город северной Сирии – Алеппо. Второй по величине в стране, он обеспечивает связь между севером Сирии со столицей (трасса М-5) и побережьем (М-4). Сами боевики назвали свои действия «военной операцией», что указывает на высокую степень организованности, и присвоили ей название «Сдерживание агрессии», хотя агрессию здесь приходится сдерживать как раз-таки правительственным силам САР (Сирийская Арабская Республика) при поддержке ВКС России.
Своего рода «плацдармом» для наступления вооружённой оппозиции и радикальных исламистов стал город Идлиб, вокруг которого в марте 2020 года по соглашению России и Турции была создана зона деэскалации. Тем не менее ХТШ отказалась признавать договорённости В.В. Путина и Р.Т. Эрдогана, заключённые в ходе визита турецкого лидера в Москву. «Хайят Тахрир аш-Шам»* продолжил вооружаться и укреплять свои позиции в этом регионе, а ряды исламистского формирования все эти годы пополняли иностранные наёмники и боевики других террористических группировок, вроде разгромленного «Исламского государства»* и «Аль-Каиды»*.
* Все три — террористические организации, запрещённые и порицаемые в РФ.
Таким образом, Идлибская зона деэскалации превратилась в один из опаснейших тлеющих очагов гражданской войны в Сирии. При этом, учитывая стратегическую значимость северо-запада САР, было очевидно, что рано или поздно встанет вопрос о контроле над этим регионом. Как минимум по той причине, что между Идлибом и Алеппо – одним из крупнейших сирийских городов – расстояние составляет менее 60 км. Тем не менее, если с военно-стратегической точки зрения текущая ситуация более-менее понятна, то вот с геополитическими аспектами не всё так просто.
Во-первых, наступление ССА и ХТШ на Алеппо началось на фоне сообщений о грядущем перемирии между Израилем и ливанской «Хезбаллой», которая выступает на стороне официального Дамаска. Конечно, острая фаза сирийского конфликта миновала, но это вовсе не означает, что начавшаяся в 2011 году гражданская война завершилась. Помимо внутренних сторон, в ней прямо или косвенно участвует множество региональных (Турция, Иран, Израиль и Катар) и внерегиональных (Россия, США, Франция и Великобритания) игроков.
Во-вторых, не так давно – 16 ноября – состоялся официальный визит министра обороны Ирана в Дамаск. Бригадный генерал Азиз Насирзаде провёл ряд встреч с сирийскими чиновниками для координации и дальнейшего укрепления совместной борьбы с террористами и вооружённой оппозицией. Однако, как сообщает ряд арабских СМИ, помимо протокольной части визита, иранская делегация могла передать Башару Асаду закрытое послание от Али Хаменеи, которое касалось угроз Израиля в адрес Сирии. Израиль крайне недоволен тем, что Сирия оказывает помощь Ливану и грозится перекрыть или уничтожить все ключевые трассы, проходящие через ливано-сирийскую границу.
В-третьих, в мае 2023 года было восстановлено членство Сирии в Лиге арабских государств. Многие противники Башара Асада внезапно для многих поддержали данное решение, и уже 11 ноября 2023 года состоялся визит президента САР в Саудовскую Аравию, которая до 2017 года выступала против сохранения его власти. Резкая эскалация сирийского конфликта может вызвать новые и усугубить старые проблемы в дипломатических отношениях между региональными акторами. Как минимум, сирийский вопрос являлся одним из самых острых для главных региональных соперников – Эр-Рияда и Тегерана, договорившихся о нормализации отношений в марте 2023 года.
Тем не менее сейчас всё будет зависеть от положения дел «на земле». Боевики «Свободной сирийской армии» и «Хайят Тахрир аш-Шам» подошли вплотную к пригородам Алеппо и уже смогли перерезать сообщение по автомагистрали М-5, которая соединяет север страны с городами Хама, Хомс, Тартус, Латакия и Дамаск. Это создаёт серьёзные проблемы для переброски правительственных сил к Алеппо. Наступление радикалов пока сдерживается местными гарнизонами и точечными ударами сирийской авиации и ВКС России, базирующихся на базе Хмеймим по российско-сирийскому соглашению 2015 года.
Точное количество жертв, как и соотношение сил сторон, сейчас неизвестно. Террористы имеют в своём распоряжении не только лёгкое, но и тяжёлое вооружение. По сообщениям региональных СМИ, «Свободной сирийской армии» и «Хайят Тахрир аш-Шам» удалось взять под контроль 21 населённый пункт на пути к Алеппо менее чем за 12 часов. Несмотря на ожесточённые бои, с некоторых участков фронта поступают сведения об оставленных проправительственными силами позициях. Уже в ближайшее время боевики могут войти в пригороды Алеппо с западного и южного направлений, что создаст угрозу частичного окружения и изоляции местного гарнизона от основных сил армии Дамаска. Многое зависит от того, под чьим контролем окажется автомагистраль М-5.
Пока мы готовили этот материал, боевикам удалось прорваться в Алеппо с запада. — прим. ред.
Ситуация усугубляется напряжённостью в соседнем Ливане. Практически одновременно с началом наступления вооружённой оппозиции на Алеппо ВВС ЦАХАЛ нанёс несколько ударов по пограничным переходам между Сирией и Ливаном. Министерство обороны САР сообщило, что обстрел произошёл за несколько часов до вступления в силу соглашения о прекращении огня между Израилем и «Хезбаллой». Также бомбардировке подвергся город Хомс, находящийся между Алеппо и Дамаском. Конечно, обвинять Израиль в прямой поддержке «Свободной сирийской армии» и «Хайят Тахрир аш-Шам» можно только при наличии шапочки из фольги на голове, но очевидно, что эскалация конфликта на территории Сирии сыграет израильскому руководству на руку, так как это оттянет значительную часть ресурсов Ирана, предназначенных для ХАМАС в Газе и «Хезбаллы» в Ливане.
Вместе с тем нарушение режима прекращения огня в первые часы перемирия может сыграть и против Израиля. Явных признаков истощения у военно-промышленного комплекса Ирана пока не наблюдается, да и Сирия сейчас может рассчитывать не только на военную помощь от Москвы и Тегерана, но и, как минимум, на политическую поддержку со стороны членов Лиги арабских государств, самые влиятельные из которых последние пару лет демонстрируют небывалую умеренность в отношении большинства региональных конфликтов.
Таким образом, основными факторами риска для ситуации в Сирии являются ирано-израильские противоречия и действия Турции, которая по-прежнему выступает резко против сохранения власти Башара Асада. Давно не секрет, что «Свободная сирийская армия» пользуется прямой поддержкой со стороны Турции и Катара. До 2017 года с ней также открыто сотрудничали США, Великобритания и Франция. В принципе, по уровню оснащения (за исключением авиации) и подготовки личный состав ССА может посоревноваться с официальной армией САР.
Однако это всё касается ситуации «на земле», а вот расширение зоны прокси-войны Израиля и Ирана угрожает уже всему региону. Особенно на фоне сообщений о запуске Тегераном новых центрифуг для обогащения урана, так как развитие иранской ядерной программы для израильского руководства последние несколько лет является настоящим «триггером» крайне резких, жестоких и порой необдуманных решений. А политика безопасности в одном из самых нестабильных регионов мира требует обратного – последовательности, взвешенности и умения учитывать интересы всех сторон, к чему после «арабской весны» призывает Россия, и, кажется, некоторые игроки Ближнего Востока к нам прислушались. Хотя ещё и немало тех, кто предпочитает играть в «управляемый хаос».
А что Россия?
На протяжении нескольких лет с начала гражданской войны Россия и Иран выполняли роль гарантов сохранения власти официального Дамаска и своеобразных «доноров безопасности». Именно наша страна выступала инициатором в трудном деле поиска путей справедливого и всеобъемлющего политического урегулирования, так как гражданские войны победами «в поле» не завершаются, сторонам приходится так или иначе договариваться. Процесс политического урегулирования, предложенный Западом, практически не учитывал интересы законной власти в САР и ориентировался на требования вооружённой оппозиции разной степени радикальности. В определённый момент Россия смогла усадить за стол переговоров самого ярого противника и наиболее стойкого союзника Башара Асада в лице Турции и Ирана — так стартовал «астанинский формат».
Данный формат долго буксовал из-за отсутствия тяжеловесных гарантов, вроде Саудовской Аравии, со стороны арабского сообщества. Однако в 2023 году, после нормализации отношений между Эр-Риядом и Тегераном, Лига арабских государств подозрительно быстро восстановила членство Сирии в ЛАГ, в результате чего официальный Дамаск обрёл надежду обрести вдобавок к «донорам безопасности» (Россия и Иран) «экономических доноров» (Саудовская Аравия и ОАЭ), финансовая помощь которых помогла бы восстановить Республику после долгих лет войны. Теперь же все успехи сложного процесса урегулирования могут быть перечёркнуты.
